I. Регистрационный бланк
| Имя: Керель |
II. Досье спецслужб
Место рождения: Французский Алжир Род занятий / должность: посыльный | Родственники: наверное, когда-то умерли |
Имущество
Оружие: воинственный пацифизм
Артефакты: по христианским канонам. Крылья - пыльно, неудобно, не поместишься в лифт или автобус, нимб привлекает очень много внимания и периодически припекает, когда замыкает контакты, парадное одеяние пылится в шкафу, посох на время командировки используется в качестве вешалки
Прочее: скромное временное гнездо, отвоеванное по программе расселения ветхого жилья у вовремя откинувшейся старушки, неправомерный запас поистине ангельского терпения, лютня и скрипка, шкаф, забитый выкупленной у студии школьной самодеятельности костюмерной, несколько копий "справочника по уходу за животными для чайников", "справочника по уходу за чайниками" и священного писания
Внешний вид
Рост: 6' 4"
Телосложение: в крайней степени дебильное
Глаза: зеленые
Волосы: светлые
Цвет кожи: белый
Отличительные признаки: первое время мучается джетлагом и дереализацией, поэтому крушит все вокруг - разумеется, без злого умысла, - сшибает людей, отличается абсолютным неумением управлять собственным телом, чинит вокруг разруху и хаос, создает много шуму, ведет себя пристойно, но очень громко и оглушительно падает мордой в пол где-то в районе кульминации. Двигается хаотически, совершает множество бессмысленных движений. Сохранять спокойствие может только будучи вусмерть пьяным.
Пользуясь неограниченными земными ресурсами, одевается, как футуристическая проститутка. После себя оставляет окружающим легкий флер недоумения, рассыпанные бусы и размазанный глиттер
Биография
Иногда, чтобы достигнуть хоть сколько-нибудь вменяемых достижений, приходится умереть. Пару раз. Для проформы.
Керель рождается под другим лицом и с другим именем в Алжире аккурат под становление им французской провинцией. Семья у него неплохая, но подвержена влиянию подпольной прессы и пагубных настроений; настроения сгущаются, и к сорок восьмому году эти вольнодумцы съезжают в Париж - вершить революцию, орать на улицах во всю глотку и страдать за идею.
К сожалению, выходит так, что за идею страдает только сын. Но раз уж быть идеологической жертвой - так быть ей капитально; его тела так и не находят. Двумя днями позже его родители снова предпринимают попытку пасть смертью храбрых, но снова остаются в живых. Говорят, потом они вернулись в Алжир - она ушла от него к какому-то здоровому арабу и нарожала от него мирных очаровательных детишек, один из которых потом стал главой какого-то не менее мирного вилайета. Он же просто тихо и спокойно повесился в сарае у своей матери. С кем не бывает.
У Кереля дела идут неплохо - как оказалось, загробная жизнь существует. Более того, ее график распланирован на ближайшую пару десятилетий, кое-где заранее выкуплены места, а при входе охранники сверяют списки. Небеса - это метрополитен: не хочешь платить за жетон - иди пешком. Ему несколько повезло - с родословной и кредитной историей все оказалось более-менее нормально.
Распорядок дня очень прост: первые три года разбираешь бумаги, ставишь печати, стараешься не оставить на бланке кофейное пятно или чернила, потом десятилетия четыре тусуешься, как неприкаянный, в отделе кадров, приносишь пепельницы и чайники, выносишь мусорные корзины. Если втереться к кому-нибудь в доверие, можно сократить стажировку и сразу отправиться вершить правосудие, но эти твари уже давно все смекнули и порядочное время не подпускают к себе даже на разговор. Приходится работать. Занятие скучноватое, но перспектива вечной жизни обнадеживает.
Пялишься на себя в зеркало - какой-то придурок. Пафосные шмотки, лицо, не отягощенное интеллектом. В час-пик улицы усеяны перьями - попробуй с такой дурой за спиной протиснуться в трамвай. Вечером толком не расслабиться - никакого вина, никаких женщин, никаких мужчин, никаких вторичных половых. Театра тоже никакого, телевизоры барахлят. Убогие общежития едва вмещают всех желающих. Стоит дослужиться хотя бы до достойного места - с видом на долины какого-нибудь Элизиума, а не на внутренний двор и мусорные баки. Впрочем, Керель дослужился. Это уже неплохо.
Дальше - куда интереснее: получаешь утром по почте пухлый конверт, в нем машинописью - мелкий, убогий список: дела на день. "Убить Кеннеди, поменять вторник и среду местами, снять кота с дерева для миссис Петерсон". Иногда перепадает что поинтереснее - поквитаться с какой-нибудь кинозвездой, провести профилактическую беседу с каким-нибудь пустоголовым политиком, помочь с расформированием приюта для бездомных животных. К вечеру - подробный отчет. Если все вышло сравнительно неплохо - увеличиваются квартальные, растет статус, пухнет от гордости репутация.
Потом, как-то раз, смерть случилась снова. Земля расцвела новой болезнью, и болезнь эта была самая страшная и самая прекрасная из всех: разумеется, людям такое доверить нельзя. Кто-то занялся разработкой лекарств - конечно, потом с позором лишился поста. Керель предпочел наблюдать. Это по-своему страшно - каждое утро видеть в зеркале провисающие кости и обнажающиеся мышцы, даже если тело было заимствовано из общей кладовки. Еще страшнее - видеть чьи-то провисающие кости рядом. Можно было бы написать роман. Но он не написал - просто умер и все по новой.
Теперь с каждым днем - все привлекательнее и привлекательнее. Люди плодятся, как мыши, людей становится все больше: наблюдая за списками, Керель приходит в восторг. Количество смертей уже переваливает за десяток. Немного лажи, естественно - с кем не бывает. Пару раз приходилось терпеть долгие бессмысленные разговоры на тему профессиональной чести и тому подобных атавизмов, но статус особо не пострадал. Вообще, конечно, самое главное - там есть лакричные палочки. Поэтому в последнее время Керель берется за все.
III. Психологическая характеристика
Психологический портрет:
Осведомлен о большем, чем остальные - знает, с чего все начинается и чем кончается, поэтому дает людям шансы, но на них особенно не полагается. Знание ввергает в меланхолию. Старается ей не поддаваться. Сверяется с инструкцией, но видит в ней только старт и финиш - оправданы любые средства. Действует согласно своей странной внутренней логике. Желает людям добра, но о добре, опять же, знает куда больше, чем они, поэтому по-доброму в социальном понимании выходит не всегда. В свое время насмотрелся на насилие и содержимое чужих богатых внутренних миров, поэтому теперь физического и морального приложения силы не приемлет. Любит взаимодействовать с людьми - находит подход, адаптируется под привычки и настроение. Терпелив и упорен. К службе относится фривольно, периодически провоцирует нарекания - ставит нравственную сторону вопроса выше самого вопроса.
Непосредственный и открытый. Легко налаживает коннект, завоевывает доверие. Немного не от мира сего, что, впрочем, весьма понятно. Искренне восхищается человеческой натурой. Если еще не в восторге, то скоро там будет. Легко разочаровывается, еще легче приходит в норму. Имеет свой сложный, четко отстроенный моральный кодекс, не всегда пересекающийся с писанием и религиозными постулатами. Стремится помочь и легко прощает. Входит в чужое положение и искренне сострадает. Превосходный этик, но немного придурок - впрочем, это все так же вписывается в его ненормальные логические ряды. Уверен, что нет греха, который нельзя было бы искупить или сгладить. Впечатлительный и эмоциональный. В гневе, как водится, страшен, но бывает там редко. От проявлений человечьей ненависти ловит истерику за истерикой и долго пребывает в слегка пришибленном шоковом состоянии.
Хобби, любимые занятия, привычки:
Свободное время тратит на взаимодействие с природой и людьми. Как-то раз пытался сбежать в Сербию с цыганским табором, но был отправлен назад и лишен премиальных. Приходит в восторг от кондитерских лавок. Играет самому себе на лютне. Поглощен фольклором и сказками. Периодически ходит в церковь - попялиться на иконы и послать срочную телеграмму. С удовольствием осваивает человеческие привычки и традиции: вписывается в праздники и торжества, сидит с чужими детьми, наряжает елки и плетет венки.
Мечты: | Страхи: |
IV. Способности
Навыки и умения:
Неплохо путает между собой языки, которые знает, поэтому периодически звучит по-идиотски. Играет на струнных. Умеет эффектно появиться, но не умеет незаметно уйти
Способности: | Слабости: |
- Потому что ты придурок, - отзывается Эммануэль из угла, открывая дверь в подсобку; он отодвигает ногой пирамиду из пластиковых стаканчиков из-под кофе, пинает дурацкий разваливающийся стул на винте, запирает в шкаф камеру, натягивает куртку. Все, в принципе, понятно настолько, что становится страшно. Еще, вспоминает он, давняя неразделенная любовь у него к Бертолуччи. Он даже, возможно, с радостью лег бы со старым пидором в одну постель. Если, конечно, талант передается, как ЗППП. - Затем, что ты большой придурок, - рюкзак болтается на одной лямке, вторая оторвалась, когда забирался в тачку к доморощенному святоше в то утро, и было бы, наверное, странно пришивать ее там же, на переднем сидении, матерясь на поворотах - "эй, чувак, мне не вдеть нитку в иголку, ты не мог бы помедленнее" или в этом духе, ну и, как бы, выглядит не очень - весь такой взрослый дохуя, мне до Килбаррака, там я знаю, как дальше и куда идти, волосами тряхнул, ноги свернул в узел, на вид - не меньше двадцати пяти, а потом - игольница, блять. Кружок кройки и шитья. Чуть слева от водителя. - Пойдем пошляемся, - все равно рабочий день уже подходит к концу, круглосуточная будка - это то еще ебланство, сменщик подойдет минут через тридцать, и если бы не некоторые феерические появления, смену можно было бы закончить приятно и с пользой, а не с истерикой и чужим сломанным носом.
Эммануэль хватает Рыцаря за локоть и тащит за собой.
- Слышь, мистер, - окликает он задремавшего за стойкой Дженкинса - тот, подслеповато озираясь, машет ему рукой. Прикипел, сволочь. Он вообще приятный малый - немного беззубый, очень старый и без единого волоса на голове, лысый, как яйцо. Очаровательный старичок из разряда тех, что фотографируют с такими же очаровательными бабульками для буклетов "любовь живет больше трех лет". Еще, конечно, он квасит как конь и знает толк в неплохом алкоголе. Это тоже его несомненный плюс. Соблюдает субординацию, любит яблоки и орет на пассажиров на четырех языках (все, что угодно, чтобы не думать. не думатьнедумать. только не думать. зона змеи. вы вступаете в зону змеи). Матом, естественно. Одно это вызывает уважение. - Ключи, передай этому... ну этому. До завтра.
Зона змеи: простым ненавязчивым прикосновением Эммануэль чувствует, что бурлит у Рыцаря изнутри, и ему хочется вывернуться наизнанку кровью, неловкостью и прошлогодней мишурой.
Зона змеи: анализ - это дело не эммануэлево, насколько не эммануэлевы книги Паланика и йогурты с курагой на завтрак. Он смутно сопоставляет факты: Рыцарь не снимает кино. Рыцарь не нажирается до невменоза. Рыцарь не... ну... наверное, неплохо готовит. Ну, по крайней мере, не мацу. Противоположности притягиваются? Противоположности пиздятся до тех пор, пока один не свалится. Может быть, у них тут, в Дублине, совершенно другие... системы. Может быть, они по-другому мыслят. У них другие категории и другие рамки. Может быть, все это... о, блять. (Эммануэль отвешивает себе затрещину, но голова не перестает гудеть, как медный колокол; это у меня, соображает он, от тебя. Ты надел на меня свой шлем и бьешь по нему мечом. Что за идиотское развлечение) Блять, блять, блять, блять, блять. на юг это все. на юг. на юг, к хуям. О, блять... нет, нет, нет. на юг.
Он закуривает, воздух снаружи морозен и бел, как святой или новый год. Странная, уебанская погода. Казалось бы - на других островах все должно быть поприличнее. Но нет - сыро, тупо, холодно: Эммануэль натягивает рукава на пальцы, поднимает плечи, накидывает на голову капюшон толстовки.
Реальность повторяет саму себя.
Реальность - уроборос. Змея ест змею ест змею ест змею...
Реальность - это так тупо. Лучше бы ее не было вообще. Не было бы денег и магазинов, не было бы фирменных пакетов, выходных, домашних кинотеатров и комнатных растений, декоративных собак и семейных трусов. Не было бы вопросов об вкусах, предпочтениях, явках, паролях, адресах, телефонах. Слов бы тоже не было. Без слов все куда легче. - Дублин - блядь, - шепчет он, не поворачивая головы. Рыцарь продолжает послушно следовать где-то сзади. Его содержимое все так же послушно кипит. - Мы с Дублином похожи. Я уверен, что Дублин - это баба. Мы с ней - близнецы, Рыцарь, слышишь, - серые дома, розовые баки, уютные, грязные, усталые, уродливые, теплые улицы. В кои-то веки Эммануэль устает пиздеть без остановки. Невысказанные признания как следует отходили ему по еблу, и теперь он чувствует себя так, как будто попал под асфальтоукладчик. - Либо я, либо она, - он останавливается посреди пешеходного перехода и запрокидывает голову. Небо отливает тупым и перламутровым. Терпеливо стоят тачки, ожидая, пока мизансцена оборвется. Рыцарь терпеливо ждет тоже. Он не говорит ни слова. Это приятно. Почему-то. - Надо убить ее, слышишь, Рыцарь, взорвать каждый музей и каждый памятник, - Эммануэль чувствует себя очень пьяным и очень не в себе. Это ощущение, близкое к теплу околоплодных вод. Самое родное, что у него есть - кроме заезженной кассеты, поцарапанной камеры и этого мудацкого кольца на пальце. - Помоги мне. Готовь коктейли, готовь взрывчатку, готовь бензин, потому что если она - я сам нажрусь бертолетовой соли, - несовместимость родственников - обычное дело. У Дублина на теле столько шрамов, сколько Эммануэлю и не снилось. - Тогда, знаешь... будет трудновато со мной... взаимодействовать. Но, с другой стороны, - кто-то, не сдержавшись, жмет на сигнал, и Эммануэль, не оборачиваясь, с обоих рук красноречиво показывает ему викторию. Мудак за рулем не унимается. - Это понравится твоей Моник, правда? - он привстает на цыпочки и берет рыцарево лицо в ладони. Это очень странно. Возможно, есть вероятность того, что... - Кто красивее - она в выходном платье или я в эпицентре взрыва? - того, что с этим можно свыкнуться.
Джорди сказал: остепенишься. С другой стороны, он был слишком пьян и слишком глуп, чтобы давать действенные прогнозы на будущее.
Когда Рыцарь улыбается, Эммануэлю почему-то неплохо. Очень хорошо. Он уже понял, что надо делать, чтобы Рыцарь улыбался снова. - Давай, колись, - пихает он Рыцаря локтем в живот и целует его рот.
Водители продолжают сигналить.
Отредактировано Querelle (12th Dec 2014 22:53)
