I. Регистрационный бланк
| Имя: Лауритс Сверре. |
II. Досье спецслужб
Место рождения: Нижняя Саксония, Ганновер. Род занятий / должность: Врач-вредитель и глава местного хирургического отделения по совместительству. | Родственники: Пару-тройку веков как отсутствуют. |
Имущество
Оружие: Всё, что может быть расценено как оружие, будет использоваться как оружие. Опасайтесь разрастающихся до неприличия когтей и длительных переговоров.
Артефакты: Стетоскоп.
Прочее: Старенький порш средней степени паршивости, служащий относительно цивилизованным средством передвижения.
Внешний вид
Рост: 175 см.
Телосложение: Эктоморфное.
Глаза: Льдисто-голубые.
Волосы: Иссиня-чёрные.
Цвет кожи: Светлый, без намёка на болезненные крайности.
Отличительные признаки: Веснушки, обладателям тёмной гривы априори несвойственные. Мелкой россыпью венчают они переносицу и часть щек. Зрачки сужены и чуть сплюснуты по вертикали – изменения перманентны и необратимы. Окружающими подобные химерические превращения воспринимаются как проблемы со зрением. Оно и к лучшему. Очки он, к слову, не носит. Совсем. Дугообразный шрам, обвивающий две трети шеи, - горестное напоминание об участи повешенного. Получен еще в бытность человеком, а значит избавиться от него по средствам естественной регенерации и поглощения энергии невозможно. Щепетильно скрыт белым воротничком и гаденьким галстуком. Татуировки, пирсинг и прочие проделки сатаны не признаёт. По крайней мере, не признаёт их на себе.
Биография
Считающим штригу собирательным женским образом прошу пройти мимо, у нас тут исключение. Пожалуй, не такое уж и редкое. Ничего излишне женственного в Сверре так или иначе нет.
Избавившись от собственного близнеца еще в материнской утробе, на свет Лауритс появился чудовищем вполне сформировавшимся. Нездоровый интерес к околоэзотерическим практикам, искусствам, по меркам пятнадцатого века не слишком популярным, не только поспособствовал его становлению как личности, но и заставил всех окрестных храмовников обратить свои взоры на его скромную персону. Закончил Сверре как и полагается возмутителю католического спокойствия в петле. Не сожгли, на том спасибо. Провисев для наглядности с пару часов и успев трижды испустить дух, многострадальный естествоиспытатель был откомандирован на окраину, где и должен был закончить свой путь в общей яме. Очнулся к собственному счастью он еще в труповозке, да так эффектно распахнул глаза, что несчастный извозчик, правивший путь в сторону импровизированного места захоронения, в момент тронулся хлипким умом. Путь в город мертворождённой штриге был заказан, а потому двинуть было решено в противоположную сторону.
Чувство голода, разросшееся в сознании подобно исполинской грибнице, привело его в Хамельн. Если быть до конца честным с собой и миром, в Хамельн его привели крысы, невольно ставшие основной составляющей его скромного походного рациона, день ото дня требовавшего увеличения поступающих объемов. Порешив, что, полагаясь на вверенные ему природой силы, от грызунов городок он избавит, а заодно и вымолит у местных в награду десяток золотых и скромную лачугу, где сможет обосноваться, Сверре отправился в путь. Свою часть договора с людьми он, как и обещался, выполнил, вот только награды за труды не получил. Освободив городишко от крыс, по непонятной для горожан причине согласившихся следовать за ним( а точнее сломя голову прочь от него), штрига вернулась трое суток после и с синхронным энтузиазмом увела за собой всех детей. Спастись удалось лишь парочке глухих, рассказать о произошедшем, впрочем, наотрез отказавшихся. Дети и взрослые в окрестных городах с тех пор пропадали частенько. Забирая из семьи одного, неизвестное непременно возвращалось вновь.
Решения проблеме не нашлось до сих пор, какая проза…
III. Психологическая характеристика
Психологический портрет:
Зло ради зла. Иррациональное, хаотичное, рамок и концепций не придерживающееся. С удовольствием испортит вам настроение просто потому что может его испортить, проделав это с особенным удовольствием, если вы молоды и малоопытны. Эгоцентрист как он есть. Не упустит возможности подтвердить свое мнимое превосходство, виртуозно втоптав оппонента в грязь на глазах у широкой публики. Шанса покрасоваться, к слову, не минует даже находясь в подвешенном состоянии. Поступать привык, руководствуясь перепадами внутричерепного давления, поэтому в идентичных ситуациях ждать от него можно как дополнительных проблем, так и посильной помощи.
Страдает от спонтанных перепадов настроения, ощущающихся особенно остро, когда Сверре голоден. А голоден он почти всегда. Недолюбливает сладкоголосых болтунов, шумных подростков и, в общем-то, всех остальных. Придирчив и щепетилен до жути. Тот самый умник, что выест плешь любому, когда дело коснётся принципиально важного для него вопроса. Умничать, к слову, умудряется даже с закрытым ртом. Разговаривает непростительно мало и несколько вымученно. Голос повышает редко, оно и к лучшему, ибо в рассерженном состоянии ничуть не уступает взбешенной банши. Общаться привык в пассивно-агрессивном тоне. На проявление здоровых человеческих чувств как ни странно способен. Каждое из них при нём и каждое по-прежнему функционирует.
Старательно избегает мероприятий, влекущих за собой повышенные энергозатраты. Интимная близость, невольно возглавляющая вышеупомянутый список, ему не в радость, а потому «знакомства с конкретной целью» - не его конёк. Знакомства вообще не его конёк, если не брать во внимание те анекдотические случаи, когда им движет живой человеческий интерес.
Хобби, любимые занятия, привычки: Питает к медицине здоровый человеческий интерес, на удивление органично сочетающийся с его гастрономическими предпочтениями и привычками. Свободное время посвящает музыке, расслабляясь за игрой на фортепьяно и флейте. К художественной литературе в меру равнодушен. Трудоголик как он есть, поэтому искать его лучше именно в больнице. Питается концентрированным несчастьем, поэтому много времени проводит в онкологическом.
Мечты: Не отказался бы избавиться от ненавистного шрама на шее, вот только вышесказанное увы не возможно. Имеет в изобилии всё необходимое для размеренного существования, а потому бесцельно прожигает вверенную ему вечность. | Страхи: Меньше всего на свете хотел бы быть повешен|задушен еще разок. Не то чтобы это его убьёт, но дискомфорт доставит немалый. Сопутствующий стресс соответственно. Приходилось ли вам наблюдать штригу, утратившую над собой контроль? Нет? И не стоит… |
IV. Способности
Навыки и умения:
Талантливый врач с завидным опытом работы, насчитывающим не одно столетье. Как прямой очевидец отдельно взятых событий сносно разбирается в истории и политике, хотя и пускается в рассказы без особого удовольствия. К ручному труду относится скептически, готовит вполне сносно, порой пугает соседей спонтанной покраской забора или ремонтом крыши.
Способности: | Слабости: |
Дополнительно:
За время работы в больнице отожрался до неприличия, что, впрочем, отнюдь не препятствует новым свершениям.
Связь с Вами (skype):ICQ – 496921328. | Как Вы узнали о нас?Чудеса рекламы. |
Всегда выбирай самый трудный путь - на нем ты не встретишь конкурентов. Гордона, по-видимому, хлопнули томом с трудами автора данной фразы еще в раннем детстве, и теперь он, движимый таинственной, потусторонней силой, рьяно следовал данном принципу, забираясь в самые густые дебри, выбраться из которых мог только такой же кретин как он сам. Так было со всем, начиная от самых незначительных предприятий и заканчивая вопросами вселенского масштаба, который сейчас, к слову, и предстояло решить.
Шёл мужчина медленно, осторожно, выверяя каждый шаг и затравленно озираясь по сторонам, точно за ним могли следить из одной из помятых, разъеденных ржавчиной машин, в спешке брошенных на произвол судьбы прямо посередине трассы еще год назад. Окна их были пусты и казались зловещими, в каждом из них таилось по паре наблюдательных, бесцветных глаз с жадностью следящих за каждым неосторожным шагом и движением. Воспалённое, лишенное сна и покоя сознание рождает чудовищ порой даже пострашнее тех, что сейчас слоняются по пустым улицам в поисках живого мяса.
Ученый сухо кашлянул, кутаясь в ворoтник пoнчо, что ему удалось раздобыть в одном из магазинов одежды, попавшихся по пути. Было во всем этом и что-то безусловно положительное, даже забавное ведь завёрнутый в тёмно-красную с геометрическими узорами тряпку врач сейчас скорее напоминал мексиканского нелегала-наркоторговца и контрабандиста по совместительству, что время от времени пересекают границу США дабы хорошенько нажиться и вернуться обратно, разбогатев. При мысли об мексиканцах и их языке, регулярно доносящемся из телевизора еще в то время, когда по улицам можно было ходить спокойно, заставили Гордона поморщиться. Коренных мексиканцев он ненавидел. Терпеть не мог. А мексиканцев зомби? Еще лучше.
Пистолеты, мирно дожидавшиеся своего часа в кобуре на поясе, с обеих сторон для удобства, перестали внушать прежнюю уверенность, когда впереди показались приглушенно-тусклые фонари КПП. Альфред не спал уже 41 час и каждая последующая минута казалась ему еще длиннее и безумнее предыдущей. Мир кажется копией? Где-то это уже было. В случае с Гордоном - никаких копий. Окружающая действительность превратилась в череду чёрно-белых кадров, следующих друг за другом с задержкой и изредка подсвечиваемых тусклым свечением собственного фонаря, который он расколотил о чей-то тугой череп пару-тройку дней назад и теперь был вынужден передвигаться только днём .
Шёл он совершенно один, так словно решительно не нуждался ни в чьей-либо помощи, ни уж тем более сопровождении. С наступлением вечера становилось особенно прохладно и влажно, и теперь при выдохе изо рта через раз валил лёгкий, полупрозрачный пар. К ночи собирался дождь, что было еще одной малоприятной новостью в копилку тех, что Гордон нёс с собой от самого ЦКЗ в чёрном кейсе и под своей собственной черепной коробкой, швы на которой были готовы разойтись в любой момент. Ночь сегодня будет весёлая. Если она вообще будет. Для Альфреда, разумеется. Талант не быть застреленным своими - наука, и сейчас предстояло использовать всю свою смекалку и отличиться.Темноволосый прошёл еще пару метров. Как раз по тем координатам, где располагалась исполинская грязная лужа, не провалиться в которую хотя бы по щиколотку, он просто не мог. Холодная вода незамедлительно нашла путь в правый ботинок, левый, на удивление, остался сух и невредим. Солдаты на КПП зашевелились и перекинулись парой фраз. Щелкнул первый предохранитель.
-Мертвяки, больше некому, -шепнул один, высокий широкоплечий американец, зубы которого на фоне тёмной кожи казались неестественно белыми. -Тихо, что если стадо...- отозвался другой, понижая шепот еще на полутон.Гордон хлопнул себя по лбу и, зажав удостоверение личности между средним и указательным пальцами, подал голос, попутно выползая из-за помятого мерседеса. Если сейчас его пристрелят, разрешиться всё довольно быстро и предельно нелепо. Достаточно нелепо, чтобы вспоминая об этом на небесах, за себя было как минимум стыдно.
-Свои, дармоеды, свои, - голос Гордона, хотя и порядком застуженный, перепутать с чем-либо было сложно. Однако талант ребят, дежуривших в этот многострадальный слякотный вечер, недооценивать не стоило. -Все свои давно в жилой зоне, за пределами жилой зоны своих нет, - четыре руки синхронно легли на курки. Всё отлажено до автоматизма. Хоть здесь-то они не облажались. -Гаральд, ты, жирный кусок отборного южноафриканского дерьма! В следующий раз, когда тебе в бедро срикошетит пуля из твоего же автомата, выковыривать её будешь сам. При помощи ножа для масла и вилки, - Гордон узнал этого болвана и теперь разрывался между желанием разразиться радостным воплем и хорошенько огреть его чем-нибудь потяжелее, как только дистанция между сократиться на количество сантиметров достаточное , чтобы он cмог дотянуться. Темнокожий переменился в лице, парализованный ужасом и сомнениями на счет персоны, только что окрестившей его куском дерьма. Безнаказанно дозволялось это отнюдь не каждому.
Хирург, чья фигура медленно вплыла в поле видимости, держал руки поднятыми, терпеливо ожидая, когда эти бравые парни наконец опустят автоматы. Дождевая вода в правом ботинке предательски хлюпала, лишний раз напоминая о своём присутствии и намерении задержаться там надолго.
Наконец, когда местами запачканную грязью физиономию Альфреда всё таки смогли принять за лицо живого человека, оружие, хотя и медленно, неохотно всё же было решено опустить и перевести на предохранитель. На хирурга вопросительно уставились четыре пары ничего не понимающих, жаждущих объяснений глаз. Он, не растерявшись, молча всунул одному из них свой помятый пропуск, на котором у него еще красовался правый глаз. Было бы очень и очень неплохо замазать его чёрным маркером. Потом как-нибудь, обязательно, надо только маркер раздобыть.
--...! Так он не оживший мертвец, о-о-он живой! Какого черта! Святители господни! Это же тот самый Альфред Гордон, -не унимался один из солдат, переводящий взгляд с пропуска на физиономию хирурга и обратно, пытаясь найти несоответствия. Отсутствие глаза на его законном месте его совершенно не смущало, но вот всё остальное...
-Вы его по голове не били? Давно он в религию ударился?-скептически отозвался хирург, осторожно вырывая из загребущих ручонок чересчур увлеченного рядового свой пропуск. Ему он еще мог пригодиться. Детям. На память.-Не хочу торопить события, но ... Мне нужен генерал Чарльз Крэмблид. Дело срочное и... -темноволосый искренне надеялся, что хотя бы на этот раз ненужных объяснений избежать удастся. Вся четвёрка солдафонов, видимо, окончательно утратив власть над происходящим, лишь переглянулось. Разрулить ситуацию вызвался многострадальный Гаральд, т.к. был первым, кто смог найти свою упавшую челюсть. -Насколько мне известно, Крэмблида пока генералом никто не назначал....Альфред в первые в жизни не нашёлся, что ответить. На его худом, осунувшемся за время путешествия лице установилось выражение глубокого замешательства. Гаральд же, не желая портить момента своими гениальными комментариями, за которые его не любили даже некоторые товарищи, молча потянулся за рацией, не сводя с медика глаз, точно тот подобно призраку в любой момент мог раствориться в воздухе.
